На расвете танки русских подошли к Москве. В головной машине открылся башенный люк. Высунулась рука с мегафоном. За ней - голова лейтенанта Петрова.
- Сдавайтесь, чурки! - заорал Петров в мегафон. - Сдавайтесь, а то хуже будет!
Из-за баррикады, перекрывающей въезд под МКАД, выглянул бригадный генерал Хухуев.
- Я твоя мама имел, морда жидовская! - крикнул он. - Моджахеды не сдаются!

Показал лейтенанту Петрову "фак" и на всякий случай тут же спрятался.
К танку подошел тяжелым командирским шагом подполковник Рукосуев.
- Лейтенант! - рявкнул он. - Что за самодеятельность?! Мегафон сюда. А сам убрал хлимело нерусское в люк, быстро. А то противник хер знает, что о нас подумает. Петров отдал мегафон и сказал обиженно:
- Сами понабрали в армию хер знает, кого, а теперь ругаетесь.
После чего, как и было приказано, убрал нерусское хлимело в люк. Подполковник Рукосуев поднял мегафон и крикнул:

- Сдавайтесь, чурки! А то хуже будет!
- Я твоя мама имел, русская свинья! - отозвался бригадный генерал Хухуев.
Из люка снова высунулся Петров.
- Охренеть конструктивная беседа, - заметил он.
- Ну и вали в свой Израиль, если такой умный, - надулся подполковник. - Как я должен с чурками говорить, по-твоему?
- Сейчас нам объяснят, - сказал Петров. - Вон пиндос нарисовался.

К переговорщикам короткими перебежками, то выскакивая из-за танков, то скрываясь за ними, двигался военный советник капитан Моргенштерн.
- Дурак дураком, а чурок боится, - прокомментировал Рукосуев. - Умный, значит. Или все-таки не умный?
- Вы бы сами ушли за броню, - посоветовал Петров.
- Я стою на своей земле, - веско сказал подполковник.
Подбежал Моргенштерн, присел за кормой танка.
- Ну? - спросил он на ломаном русском.
- Чего? - не понял Рукосуев.

- What the hell is going on? - спросил Моргенштерн.
- Слушай, говори по-нашему, пиндос несчастный, а? - взъярился подполковник. - Чему тебя в твоем сраном Вест-Пойнте учили?
- Я буду жаловаться, - четко выговорил Моргенштерн.
- Ага! - обрадовался Рукосуев. - Слышу голос не мальчика, но мужа.
Моргенштерн достал из кармана переводчик и принялся нажимать кнопки.
- Покиньте открытое пространство! - железным голосом потребовала электронная машинка.
- Понял, - Рукосуев кивнул и поднял мегафон.

- Покиньте открытое пространство! - крикнул он в сторону баррикады.
- Сам ты покиньте открытое пространство! Я твоя мама имел! - раздалось в ответ.
Петров грустно поглядел на Рукосуева и сказал:
- Вы бедного пиндоса доведете рано или поздно. Он свихнется, и у нас будут неприятности.
- А не хрена тут! - гордо ответил Рукосуев.
Моргенштерн продолжал давить на кнопки.
- Сообщите противнику, что вы действуете согласно мандату НАТО! - сказал переводчик.
- Манда ты! - крикнул Рукосуев в мегафон.
- Сам мудак!
- За мудака ответишь, козёл!

- А ты за козла ответишь!
- Детский сад, - резюмировал Петров и закурил.
Моргенштерн высунул из-за танка руку и дернул подполковника за штанину.
- Ты кто?! Фамилия! - удивился подполковник. - А, это ты...
- Сообщите противнику, что согласно Вашингтонскому договору 2013 года занимаемая им территория должна быть возвращена под юрисдикцию Республики Москва!
Рукосуев почесал в затылке.
- Вам перевести, товарищ подполковник? - спросил Петров.
Рукосуев показал ему кулак. Снова поднял мегафон.
- Значит так, чурки! - крикнул он. - С вами говорит командующий танковых войск Республики Москва подполковник Рукосуев! Тут советник от пиндосов уверяет, что вы обязаны убраться с моей земли добровольно. А вы об этом знаете?!
- Скажи пиндосу, что я его мама имел! - попросили из-за баррикады.
- Лейтенант! Переведи!

- Answer negative, - перевел лейтенант.
- Сдается мне, ты не все перевел, - заметил Рукосуев.
- Answer negative and fuck you, - поправился лейтенант.
- Так-то лучше, - согласился подполковник.
Моргенштерн, сидя на корточках, недоуменно хлопал глазами и качал головой. Потом склонился над переводчиком.
- Сообщите противнику, что согласно Вашингтонскому договору 2013 года в случае отказа освободить незаконно удерживаемую территорию войска НАТО оставляют за собой право на агрессию.

- Наконец-то, - Рукосуев удовлетворенно крякнул и проорал:
- Ну теперь вешайтесь, чурки!
- Хорош врать! Чего пиндос говорит? - раздалось из-за баррикады.
- Вот это самое и говорит!
- Не может быть!
- Очень даже может! Всем чуркам вешаться согласно Вашингтонского договора 2013 года!
- Пиндосские свиньи! - взвизгнул бригадный генерал Хухуев.
- Моджахеды не сдаются! - подсказал ему Рукосуев.
- Сам мудак!

- Повторяется, - Рукосуев улыбнулся. - Занервничал, чучмек.
Петров скрылся в люке, потом выбрался обратно с пластиковым стаканчиком. Перегнулся вниз, протянул стаканчик подполковнику.
- Кофе.
- А мне? - железным голосом спросил переводчик.
Рукосуев от неожиданности подпрыгнул.
- Тьфу, черт, - сказал он, принимая стаканчик. - Сделай пиндосу тоже. Только послабее.
Моргенштерн отстегнул от пояса рацию и принялся что-то в нее бормотать.
- Жалуется, падла, что ему первому кофе не дают, - объяснил Рукосуев лейтенанту.
- Может, ему еще туалетной бумаги отмотать? - бросил Петров презрительно.
- Даже не вздумай.

- И в мыслях не было, товарищ подполковник.
Рукосуев допил кофе, вернул стаканчик лейтенанту, дождался, когда снова нальют и передал мутную жидкость Моргенштерну.
- Ну, что делать-то будем? - спросил он советника. - А? Чего молчишь, пиндосина? Давай, жри наш русский кофеек. Авось подавишься и сдохнешь.
Моргенштерн подавился, облил себя кофе и принялся мучительно кашлять. Подполковник зашел за танк и от души треснул советника по спине.
- Не сдох, - констатировал он, возвращаясь на открытое место.
Из-за баррикады показалась бритая голова.
- Русские! Скажите пиндосу - договор неправильный!
- Какая разница?! Нам по хрену ваши договоры с пиндосами! Вешайтесь, чурки!
- Вы же войска НАТО!
- А нам по хрену!
- Вы же русские...
- И поэтому нам по хрену!!!

Голова исчезла. Петров снова курил, разглядывая баррикаду.
- А то стрельнуть разок? - спросил он. - Для острастки.
- Тогда пиндос точно сдохнет. В Вашингтонском договоре про стрельбу ни слова. Там написано, что все уходят по доброй воле, как только приезжают войска НАТО.
Моргенштерн за танком чихал и плевался. Петров курил. Рукосуев ждал.
- Эй, русские! - позвали из-за баррикады. - Слушай, ехали бы вы домой, а?
Петров выматерился и полез в башню.
- Лейтенант! - прикрикнул Рукосуев.
Петров высунулся обратно.
- Ты мне брось эти еврейские штучки, - посоветовал Рукосуев миролюбиво.
- Вы бы потом сказали, что я случайно зацепил спуск.
- Ага, сапогом... Отставить, лейтенант. Спокойнее.
Моргенштерн снова бубнил в рацию.
- Теперь жалуется, что я его ударил, - предположил Рукосуев. - Чмо.
Из хвоста колонны прибежал вестовой.
- Товарищ подполковник, идите завтракать.
- Принеси сюда. Мне и лейтенанту.
- Есть.

Моргенштерн закончил общение с рацией и снова взялся за переводчик.
- Сообщили ли вы противнику, что войска НАТО оставляют за собой право...
- Уже два раза, - перебил Рукосуев.
- Twice, - перевел лейтенант.
Моргенштерн впал в задумчивость.
Появилось несколько бойцов в поварских халатах и шапочках. Через пару минут посреди дороги красовался накрытый белоснежной скатертью стол, уставленный посудой. Принесли два стула. Петров слез с брони.
- Что у нас сегодня? - спросил Рукосуев, усаживаясь. - Опять яичница? Ладно, ладно. Лейтенант, присоединяйся.
- Русские! - крикнули из-за баррикады. - Водки хотите?
- Точно нервничает, чурка, - подполковник усмехнулся. - Ишь, заигрывает.
Некоторое время ничего не происходило. Русские завтракали, Моргенштерн тупо глядел на свой переводчик.
- Русские! А русские!

- Чего тебе? - невнятно спросил Рукосуев, жуя.
- Вы сколько еще тут будете?
- А у тебя что, намаз? Иди, мажься! Мы тут надолго. Навсегда.
- Вот же свиньи... - раздалось из-за баррикады.
Подполковник запил яичницу огромной кружкой кофе, откинулся на спинку стула и задумчиво оглядел свой живот.
- Кончится война, - сказал он, - займусь спортом. Бегать буду. Каждое утро. Ну, не каждое, но по выходным точно. По воскресеньям.
Моргенштерн вышел из прострации и снова взялся за радиопереговоры.
- А я в деревню уеду, - сообщил Петров, доставая сигареты.
- Уволишься, что ли? Брось. Между нами, тебе следующая звездочка вот-вот капнет.
- Спасибо, конечно, но... Надоело пиндосам служить. Заведу лучше пасеку, медовуху буду гнать. Вы в гости приедете.
- Ты не пиндосам, а Родине служишь! - заявил подполковник твердо. - Как говаривал Иосиф Виссарионович, Гитлеры приходят и уходят, а русские остаются.
- М-да... - сказал Петров и больше ничего не сказал.
Стояло ясное утро. Солнце все выше поднималось над Москвой. Петров курил, пуская дым в небо. Подполковник неодобрительно щурился на торчащую из-за МКАД бетонную иглу Останкинского минарета.

Моргенштерн издал неясный звук, вероятно, пытаясь привлечь к себе внимание.
- Что тебе? - спросил Рукосуев. - Жрать охота? Увы, совсем ничего не осталось.
- В связи со сложившейся кризисной ситуацией командование дает приказ отступить для проведения консультаций и перегруппировки сил! - объявил переводчик.
- Ну и отступай, - добродушно согласился Рукосуев.
Советник прицепил на пояс рацию, убрал переводчик в карман и короткими перебежками ускакал в хвост колонны, к своему "Хаммеру".
- Пиндос, - совершенно без выражения сказал подполковник.
Подумал и добавил:
- Вот ведь послал нам Бог дурака. Уж и кормить его перестали, вторую неделю сухпаем давится, а все никак не поумнеет.
Подошли бойцы, начали собирать со стола.
- Слушай приказ, - сообщил подполковник, ни на кого не глядя. - С этой минуты пиндосу кофе ни грамма. Довести всему личному составу.
- Есть.

Бойцы забрали посуду, подхватили стол и удалились.
- Эй! - крикнул подполковник вдогонку. - А узнаю, что кто-то дал пиндосу туалетной бумаги - разжалую и посажу!
Петров встал, потянулся, забрался на танк и сказал в люк:
- Завтракать идите.
Из машины полезли заспанные танкисты.
Петров оглянулся на Москву, посмотрел на подполковника.
- Ну так что? - спросил он. - Встаем тут лагерем?
Рукосуев закинул ногу на ногу, почесал серую щетину на подбородке и произнес:
- ...И назовут это позже "Стояние на реке Москве". Ты готов войти в историю, лейтенант?
- Вляпаться в историю не готов, - быстро ответил лейтенант. - А войти - всегда пожалуйста.
Подполковник встал и принялся расхаживать туда-сюда поперек шоссе.
- Русские! - позвали из-за баррикады. - Ну чего вы тут застряли? Почему не отступаете?
Рукосуев покосился на лейтенанта.
- Пиндос настучал, - сказал тот. - Зуб даю.
Подполковник заложил руки за спину и хмуро уставился на баррикаду.
- Водки дадим ящик! - крикнули оттуда. - На посошок!
Подполковник протянул руку и щелкнул пальцами. Лейтенант быстро подал ему мегафон.
- Ну два ящика! - надрывались за баррикадой. - Больше нету, мамой клянусь!
Рукосуев задумчиво покачивал мегафоном.
- Два с половиной ящика! Больше точно нету! Только уезжайте уже, Христа ради!
Петров на башне обидно захохотал.
- Чего-то не нравится мне "Стояние на реке Москве", - сказал подполковник. - С точки зрения стратегии это очень почетно, конечно. Глядишь, еще в учебники попадем... Но вот не то. Скучно звучит.
- "Московская битва"? - предположил Петров.
Рукосуев поднял мегафон, направил раструб к баррикаде и рявкнул:
- Эй, чурка! Фамилия!!!
- Два с половиной ящика!.. Бригадный генерал Хухуев!

Рукосуев опустил мегафон.
- Спасибо, чурка, - сказал он негромко. Вернул мегафон Петрову и в ответ на его вопросительный взгляд объяснил:
- Не бывает таких исторических сражений, чтобы полководец не знал имени своего врага.
Петров согласно кивнул и сунул мегафон куда-то в башню.
Подбежал вестовой.
- Товарищ подполковник! Там пиндос волнуется. Спрашивает, когда поедем.
- Не поедем, - отрезал Рукосуев. - Иди скажи начальнику штаба, что после завтрака я назначил войну с чурками. Да, особо отметь - пиндосу об этом знать не обязательно.
- Есть! - вестовой просиял лицом и убежал с такой скоростью, что над асфальтом поднялась пыль.
- Гляди, лейтенант, - сказал Рукосуев, - как солдат войне радуется. А ты увольняться хочешь.
Петров снова закурил, смял в кулаке пустую сигаретную пачку и швырнул ее на обочину.
- Может, я передумал.

Из-за баррикады кто-то махал белой тряпкой.
- Московская битва... - мечтательно протянул лейтенант.
- Водки! Два с половиной ящика! - орали за баррикадой. - И бабу! Хотите бабу, русские?! Баба хорошая, не пожалеете!
Рукосуев недобро рассмеялся.
- Нет, лейтенант, не битва.
Петров ждал продолжения. И подполковник сказал:
- Московское Побоище.
Солнце поднималось все выше в безоблачное небо над древним русским городом.