06
апреляПылающий кратер (6 фото)
Путь сюда лежит через Каракумы, что в переводе означает «черные пески», Дарваза — «дверь». Итак, «дверь в пустыню посреди черных песков» — внушает. Кроме чабанов и верблюдов на вольном выпасе, здесь никого нет на десятки километров вокруг. До ближайшего кишлака Ербент 90 километров.
Здесь находятся самые настоящие двери в преисподнюю. Из гигантских котлов вырывается горящий газ. Ничто, попавшее вовнутрь уже не может выбраться. Любое живое существо обречено. Попав в загробный мир через эти «двери», никто не может выбраться. Гудящий и пышущий горячим воздухом кратер диаметром 60 и глубиной 20 метров. Газ идет из пор земли, разделяясь на сотни горящих разновеликих факелов. В некоторых факелах языки пламени достигают 10–15 метров в высоту.
Происхождение этого завораживающего зрелища весьма прозаично: в 1971 году здесь бурили разведочную скважину на газ и наткнулись на подземную каверну. Буровая вышка со всем оборудованием и транспортом провалилась. Люди, слава богу, не пострадали. Из техногенного кратера пошел природный газ. Чтобы не травились люди и скот, газ подожгли. С тех пор, вот уже 37 лет, горят негасимые факелы. Сколько с тех пор сгорело миллиардов кубометров ценнейшего природного сырья, не знает никто.
Самое интересное, что неподалеку, находятся ещё два подобных провала аналогичного происхождения. Эти кратеры не горят, напор газа здесь гораздо слабее. На дне одного из кратеров — пузырящаяся жидкая грязь светло-серого цвета, на дне другого — крутой рассол изумительного бирюзового оттенка.
Специалисты говорят, что с помощью наклонно-направленного бурения из более плотных участков две из трех коварных залежей могут эксплуатироваться (судя по всему, запасы здесь промышленные — в частности, газ залегает довольно близко к поверхности земли). Кстати, недалеко от огненного кратера есть несколько законсервированных скважин с остатками устьевой арматуры, и снова ввести их в строй нетрудно. А вот на участке с «бирюзовым» озером, где в пласте допущен водогазовый контакт, добыча, по-видимому, уже невозможна.
Фото: Джон Бредли (John Bradley)
