Слава Сэ — псевдоним популярного латвийского блогера и автора Вячеслава Солдатенко. Он признанный мастер слова с отличным чувством юмора и большой знаток человеческих душ.

Дети рисуют мать по памяти. Согласно чертежам, их родил аквалангист, гуляющий по картофельному полю в мини-юбке.

У маленьких девочек бывают дни сплошного несчастья. С утра еще мед в кашу налили как-то не так. Не могу объяснить, но не так налили. Причем нарочно.

Пирожки — это способ не скучать, пока греется второе.

В мире известны семьсот видов женских слез. И на все это великолепие мужчина реагирует единственной фразой: «Ну чё ты, Кать...»

Кто выбросит елку в январе — тот параноик. И жалкий раб порядка. Решительный хозяин сушит ель до образования хрустящей корочки.

У расстроенной женщины фантазия шире возможностей бога.

Таня любила котиков. А мальчиков не особо — из-за их избыточности. По крайней мере, она ни разу не привела в дом мальчика с поломанной ножкой, больными глазками и прочими милыми нарушениями здоровья.

Везти маму в аэропорт он вызвался сам. Он должен был убедиться, что счастье улетело.

В ней было полно изюминок, виноградник была, а не девушка.

Ходить замуж без любви ей не велела великая русская литература.

Любой мужчина мечтает напиться, сесть не в тот самолет и чтоб наутро Барбра Брыльска гладила его пальцем по щеке. Поэтому баня для нас больше чем баня.

У меня есть туфли, отличные, очень удобные, только ногу пластырем надо заклеить: здесь, здесь, и тут еще, потолще.

Я читала, если пьешь красное вино, радионуклиды погибают. Очень страшной показалась минувшая ночь моим радионуклидам.

Я различаю пять видов грибов: боровики, лисички, «наверное, сыроежка», «похож на съедобный» и «точно поганка».

Ездил в детстве на охоту, на уток. С мужиками. Мужики матерые. Настоящие охотники. Матюки такие, что чуть громче — утки бы падали без выстрелов. От шока.

Коту объяснили газетой по ушам: хомяки нам друзья, а не жиры и витамины. Теперь кот считает, мы дураки ненормальные. Сегодня не жрем хомяков, завтра дружим с пиццей, целуем в нос сардельку и недалек тот час — мы женимся на бутерброде.

Столько событий, столько событий — пойду на работу, отдохну.

Теперь у нас с котом есть свои женские сапоги, 39-го размера, один черный, другой ржавый. Завтра я посажу в них кота и не знаю, где он найдет людоеда, но чтобы к обеду у меня были замок, принцесса и ослик.

Дом без женщины звереет.
Хуже всех — посуда.
Мыл ее восемь раз.

Все равно замаранные плошки ржут из всех углов.

Думаю, они самопачкаются и расползаются по квартире.

Мой кот боится меня потерять. Мы вместе ходим на кухню и обратно, смотрим телевизор. Мыться и писать в одиночку мне тоже запрещено. Он орет на меня матом из-за двери. Наверное, я в его глазах потрясающая личность.

По пятницам я возвращаюсь поздно, в четыре часа субботы. И сразу хочу спать.

В российской топографии пять километров списываются как погрешность карты. В Прибалтике это огромное расстояние. Можно нечаянно покинуть свою страну и углубиться в соседнюю.

Мы родина Циолковского, поэтому шансов попасть на Марс у меня больше, чем во Францию.

Наш шкаф — отдельная комната. Там все пропадает, особенно носки, которые ползают, вопреки заверениям производителя.

И мы обнялись и уснули самым нежным образом. Потому что две маленькие девочки кому хочешь докажут — нет в свете счастья, есть только покой, воля и три часа, чтобы поспать.©