На свете немного курортных городов, расположенных так же удачно, как расположена Ницца. Даже в череде протянувшихся от Сен-Рафаэля к Ментоне и почти непрерывно перетекающих один в другой городков французской ривьеры, с ней может тягаться разве что парочка Антиб-Жюан-ле-пен да Сен-Тропез. Да и то… Альпы подходят в окрестностях Ниццы так близко к морю, что здесь возникает редкий микроклимат — редкий даже для Лазурного берега: в тридцати километрах отсюда, в Каннах может сыпать снег, а тут будет пусть немного ветрено и сыро, зато тепло и даже, возможно, солнечно. Те же горы заставили железную дорогу отойти от берега, и желающие искупаться обитатели городских отелей могут добежать до пляжа избавленными от унизительной необходимости пересекать полотно железной дороги.



Мой последний приезд сюда пришелся на начало мая, и народу на пляже было пока довольно мало. Высокий сезон ещё не начался, и большинство людей на пляже лежали полностью одетыми, едва ли не в пальто. Если где-то и появлялись бесшабашные голые люди, отчаянно кидающиеся в воду, можно было не сомневаться, что это соотечественники. Когда-то у меня была возможность наблюдать за эволюцией загорающих на протяжении целого года, и я с удивлением обнаружил, что приближение сезона тут всегда ожидают «при полном параде», и только с его наступлением обитатели пляжа начинают постепенно раздеваться. Вода согревается только к концу мая — зато потом теплеет очень быстро. Так же быстро она остывает осенью, но и после этого, до самого декабря, энтузиасты загара будут сохранять предельную допустимую наготу, ловя последние теплые лучи.



Но я бы не стал ехать в Ниццу ради здешних пляжей: что за радость загорать и купаться посреди города? К тому же, из-за двух рек, впадающих в море в пределах города, — Вар и Пайон — вода в бухте всегда немного мутная. Мы любим этот город совсем за другое, для нас он давно уже светит отраженным светом: мы любим его за то, что он был любим другими. В XIX веке сюда выезжала зимой царская фамилия, а за ней тянулась вся русская аристократия. Дорожка оказалась протоптанной, и после революции здесь собрался самый цвет российской аристократии. Сейчас большинство его представителей рассеялись кто куда: кто в сырую землю, кто дальше на запад, кто на север, кто до неузнаваемости перемешался с местным многонациональным населением.



Считается, что именно русские сделали Ниццу шикарным курортом. Сначала стали искать место для военной базы на Средиземноморье и выбрали Вильфранш-сюр-мер. Уже в наши времена, кстати, тут была американская военная база, — значит, место было выбрано правильно. При этом двору так понравился здешний климат, что сюда стали приезжать, спасаясь от русских зим. Прямой поезд из Петербурга даже называли — «поезд великих князей». А когда императрица Александра Федоровна в 1857-м открывала бульвар своего имени, по какому случаю на нем была выстроена триумфальная арка из живых цветов, тут уже жило несколько сотен наших семей тех самых толстовских героев.

Русские покупали лучшие участки в Ницце и строили роскошные виллы, заметные и сейчас своей непохожестью на дома богатых итальянцев и французов. Чем не похожи, так сразу и не поймешь, — наверное, родная азиатчина пробивается даже сквозь готику и генуэзский ренессанс. Их и сегодня называют по именам былых владельцев — «Апраксин», «Кочубей», «Лобанов-Ростовский». В «Кочубее» ныне Музей изящных искусств Ниццы (Musee des beaux arts), который, кстати, интересно посмотреть — собрание стоит того. В замке барона фон Дервиза, окруженном парком Вальроз, — естественнонаучный факультет местного университета. Барон был большим оригиналом — из своего имения перевез на корабле настоящую деревянную избу, и стоит она тут вдали от родины уже больше века. Фон Дервиз любил музыку, и заказал русскому архитектору театр на четыреста зрителей, место которых по большей части занимала лишь его семья, слуха которой услаждал вечерами оркестр из 70 музыкантов. Иногда он давал званые вечера, на которые стремились попасть — оркестр славился на всю Европу. В казну Ниццы после благотворительных балов перечислялись огромные суммы золотом.



Автобус компании Sunbus представляется мне неоправданно дорогим. Ещё большее возмущение вызывает дороговизна такси. Мне как-то рассказывали, что нынешний профсоюз таксистов ведет свою историю от профсоюза извозчиков. Они привыкли тогда возить богатых русских аристократов, на смену которым пришли ещё более богатые американские дядюшки и тетушки, а к ним теперь добавились и еще более богатые русские банкиры. Пятиминутная поездка от «Галереи Лафайет» до Симьеза за пятнадцать евро кажется верхом расточительства. Машина, взятая на прокат, сразу выводит человека за пределы Ниццы: весь Лазурный берег тогда оказывается одним большим населенным пунктом, в котором именно Ницца — наименее приятный для поездок квартал. Машин везде много — все ими так заставлено, что не проедешь. Извечные трудности с парковкой: мало того, что негде ставить, так ещё и платить приходится столько, что уж лучше на такси ездить.

Зато велосипед для жизни в Ницце идеален. С ним и прогулки по набережной гораздо приятнее, и восприятие города расширяется за пределы обычного туристического пятачка, ограниченного портом и Старой Ниццей на востоке, рю Гамбетта и «Кочубеем» на западе и кварталом музыкантов на севере. Квартал музыкантов — «мюзисьен» — так называют не потому, что все они здесь жили, хотя, наверное, многие из них тут бывали, а потому, что их именами названы улицы — Паганини, Берлиоз, Гуно… Кстати, именно на рю Паганини, напротив местного собора Нотр-Дам, лучший китайский ресторан города — мы бывали в нем ещё с Ниной и Арманом.

Человек с велосипедом может легко забраться далеко на север, туда, где уже начинаются горы, в фешенебельный район Nice-Nord. Поднимаясь по дороге, уводящей из города, его можно увидеть совсем в другом, нежели с Монт-Гро, ракурсе. И только оттуда, сверху будут видны импозантные виллы неопознаваемых знаменитостей, спрятанные за высокими утопающими в зелени заборами и украшенные садиками и бассейнами. Поднимаясь на велосипеде вверх, то и дело замирая от невероятной красоты открывающихся пейзажей и приближающегося лазурного неба, можно уже в который раз неожиданно убедиться — сразу за городом начинаются Альпы.